Буало-Нарсежак

Она раздевалась у меня на глазах точно так же, как делала бы это, к примеру, перед Клавьером, слишком погруженная в свои обиды; она нагишом выходила из ванной с розовой пастой на губах, держа в руке зубную щетку. — Раз так, говорю ему… А я тем временем закуривал сигарету и, машинально кивая головой в подтверждение ее слов, снимал пиджак и вешал его на спинку стула. В разговоре с Клавьером я нисколько не кривил душой: мы с ней и впрямь как немолодая чета, для которой важны не столько ласки, сколько …

Бельяр и Ренардо безмолвствуют. У Ренардо лоб блестит от пота, но он вполне владеет собой и удаляется твердым шагом. Оберте снимает трубку, поворачивается к Бельяру. — Пожалуй, вряд ли стоит обращаться в комиссариат. Дело слишком серьезно. Я сообщу обо всем директору уголовной полиции. Он раздумывает. — Полиция или служба безопасности, что лучше? Точность и дерзость, с которой нанесен удар… вы догадываетесь, Бельяр, что это означает?… Это шпионаж. — В таком случае, — отвечает Бельяр, — непосредственной …

С трудом он закрутил ключом первую гайку, затем вторую. По логике вещей гайки должны свалиться в колпак через добрую дюжину километров отсюда, но скорость их удержит. Рауль быстро перешел к трем другим гайкам, покрутил их по, несколько раз. Еще есть время докрутить их все намертво. Он опустил руки. Посмотрел на спину Вероники. Она сказала нотариусу перед заключением брачного контракта: "Лучше все разделить, так будет удобнее". Вот и настал час дележа! Рауль собрал инструменты, вытер тряпкой руки, …

Пьер Буало Тома Нарсежак Кивок Фортуны рассказ Андре Амьель бросил портфель и шляпу на диван в прихожей. Не выгорело! Его провели. По вине болвана Файоля дело с универсальным магазином выскользнуло у него из рук. Теперь если он не приобретет с торгов новый школьный комплекс… Расстроенный, он вошел в гостиную и повалился в кресло. На низеньком столике его ждали вечерние газеты. Но ему вовсе не хотелось сегодня разделять страхи окружающего мира. Ему достаточно было собственных забот. Он попробовал, …

Мирей распахнула дверь. Равинель обернулся: — Ты? В своем синем костюме под расстегнутым дорожным пальто она была тоненькой, как мальчик. Под мышкой она зажала большую черную сумку с монограммой «М. Р.». Худые пальцы нервно комкали перчатку. Она смотрела не на мужа, а на буфет, на стулья, на закрытое окно, потом перевела взгляд на прибор, на апельсины и коробочку с сыром, на графин. Она прошла два шага, откинула вуалетку, в которой застряли дождевые капли. — Где она? Отвечай, где? Ошеломленный Равинель …

— Добро пожаловать в Ла Шенэ, — проговорил он. Пока шли взаимные приветствия, Без Козыря успел заглянуть в просторную комнату, показавшуюся ему мрачной из-за множества книг, пустого — ни единого цветка — письменного стола и строгих кресел, А Без Козыря любил беспорядок. Хозяин в трауре, библиотека по стойке «смирно», замерший в безмолвии дом… «Бр-р-р, — сказал себе Без Козыря, — здесь и жить надо как на цыпочках!» Но тут он насторожился… — Вы как адвокат суда присяжных, — говорил Руайер, — наверняка …

— Спятил? — Дорогу я найду, не бойся. И потом, другого выхода у меня нет. Не хочешь же ты, чтобы… Эта штука спасла мне жизнь… Жди меня здесь. — Бернар! Он ушел, убежал, скрылся из виду. Я вдруг почувствовал себя брошенным ребенком. Теперь я навсегда один. — Бернар! Здесь нельзя было не заблудиться. Спотыкаясь, я бросился вдогонку. Было слишком страшно оставаться одному, рядом с этим вагоном, который, казалось, вот-вот тоже тронется. Бернар не успел уйти далеко, но он такой проворный, за ним не угонишься. …

Сегодня, однако, они немного сдержаннее, чем обычно. А после обеда Жауаны совсем притихли. Разговор так бы и заглох, если бы Франсуа не начал рассказывать о парижской жизни.- Ты все запер?- спросила вдруг Маргарита у Жан-Марка.- Зачем это?- удивился Без Козыря.- У нас ведь нет ничего ценного. Жауаны почему-то переглянулись, а потом снова попытались придать своим лицам беззаботное выражение.- Это верно, воровать у нас нечего, кроме кур и кроликов, - сказал дядюшка Жауан.- Послушай, сынок, попробуй-ка …

— Тело они обнаружили только что, — сообщил он. — Кто именно? — Сначала кузен, затем молодая дама. Они были в Анже и недавно вернулись. Привратник с ними. Они нам сразу же позвонили. Комиссар вырулил на аллею, опустил стекло. — Не закрывайте, сейчас прибудет много народу, — попросил он консьержку, нажал на акселератор, и мелкий гравий застучал по металлическому кузову. — Она в ужасе, — пояснил Гарнье, — для нее Фроман — Господь Бог. Дре поставил машину рядом с белой «пежо-604» и красной «альфеттой». …

— Знаете ли вы — воскликнул я, — какую вы вызвали во мне жалость по отношению к этим людям?! Я хочу немедленно написать им письмо и предложить выгодную сделку, ибо я вовсе не из тех людей, которые пользуются чьим-либо затруднительным положением, извлекая при этом для себя максимальную выгоду. Я, увы, уже не столь богат, но никто не посмеет сказать. Нотариус возвел обе руки к небу, словно священник перед алтарем. — Позвольте уведомить вас, что ваше состояние по-прежнему значительно. Мои предшественник, …

— Так что же все-таки возьмут у Миртиля для пересадки? — спросил я. — Но… все… — сказал префект. — У Марека нет намерения использовать только тот или иной орган. Он хочет взять все. Случай слишком уж благоприятный. Подумайте: ведь на нашу голову падут десятки умирающих — у одного раздроблены ноги, второму угрожает ампутация руки, у третьего продырявлен желудок, или раздавлена грудная клетка, или размозжена черепная коробка. Завтра в этот же час Миртиль мог бы исчезнуть в полном смысле слова, но …

Ну хорошо! Они оба вошли в кухню, прислонили ружья к высоким напольным часам. Мерибель мимоходом приподнял крышку кастрюли, понюхать. — Не забудь хорошенько посолить! Мари-Лор взглянула на их одинаковые охотничьи костюмы с темными подтеками влаги в складках. — Могли бы переодеться, — заметила она. — Сразу видно, вам не убирать! Мерибель пожал плечами и толкнул дверь в гостиную. Они узнали его с первого взгляда. Он не изменился, только стал элегантнее, в нем появилась какая-то особая самоуверенность. …

— Вы опять напились, — сказал он. — Но позвольте… — Пойдемте! Он подвел меня к черной «DC», открыл заднюю дверцу и сел рядом со мной. — Я не собираюсь вас похищать, — заговорил он. — Я просто хотел бы побеседовать с вами. У вас найдется свободных пять минут? А затем мы отправимся с вами на улицу Аббатис. Вы сможете взять свою скрипку, и я отвезу вас в «Джамбеу». Он говорил медленно, с явным иностранным акцентом; по всей вероятности, он был немцем. Во всяком случае, он вовсе не был ревнивым любовником, …

Он завораживал Лепра. — Пять виски! Фожер пьет виски — стало быть, все должны пить виски. — Фожер, не стоит, — сказал Брюнстейн. — Отсюда до Парижа пятьсот километров. Вести машину ночь напролет утомительно. — Чепуха! Я привык! — заявил Фожер. — Я не знала, что вы собираетесь вернуться, — заметила Ева. — Вы много чего не знаете, дорогуша. Серж организовал небольшой праздник, чтобы отметить выход миллионного диска «Она сказала „да"“, так что… — Вы приедете без сил, — заметила Флоранс Брюнстейн. — …

Флешель рассмеялся и сразу стал заурядным стариком. — А вы не посылаете их куда подальше? — спросил Лоб. — Никогда!… Случается, те, кто испытывает в нас нужду, начинают со странных вопросов, прощупывают почву, обеспечивают себе пути к отступлению… Помнится, однажды мне позвонили… Это был мальчик… Он позвонил и сказал, что у него украли водительские права… А на самом деле он был готов совершить глупость… Мы уберегли его от беды в самый последний момент… Флешель посерьезнел. — С мальчиками, — сказал …

— Ну, что еще? Что я такого сделала? Площадь Согласия… Мост… Мы не двигаемся с места. — Хочешь знать, как прошел у меня день? Понятно!… Бедняга Серж, ты меня огорчаешь… В десять я приехала в фотостудию, и Жан-Мишель тут же приступил к делу. Это долгая процедура. Приходится все время варьировать освещение. Мы перекусили на месте. Словом, проглотили по-быстрому бутерброды… Когда Жан-Мишель в форме, он всех доводит до изнеможения. — И как это происходит? — Что именно? — Ну эти, фотосеансы? — Ты меня …

Сегодня, однако, они немного сдержаннее, чем обычно. А после обеда Жауаны совсем притихли. Разговор так бы и заглох, если бы Франсуа не начал рассказывать о парижской жизни. — Ты все запер? — спросила вдруг Маргарита у Жан-Марка. — Зачем это? — удивился Без Козыря. — У нас ведь нет ничего ценного. Жауаны почему-то переглянулись, а потом снова попытались придать своим лицам беззаботное выражение. — Это верно, воровать у нас нечего, кроме кур и кроликов, — сказал дядюшка Жауан. — Послушай, сынок, …

Эти откровения шокируют, но я последний раз говорю на эту тему и больше не вернусь к моей жизни среди болот. Если я сделал такое длинное отступление, то только затем, чтобы вы лучше поняли чувства, взволновавшие меня в связи с приездом Виаля. Гепард! Признаюсь, я пришел в смятение, боялся, что меня постигнет неудача, а случись такое — прощай моя уверенность в себе, уверенность, что я вливаю в своих подопечных жизненную силу, благодаря которой начинали действовать лекарства. Слово «гепард» неприятно …

Гибкость и абсорбирующие свойства этой паралитературы проявились, например, в том, как она впитала и умело использовала в своих интересах даже пародию на самое себя. Речь идет об интересном и своеобразном явлении, которое можно определить, как «феномен Сан-Антонио». На вопрос, кто сейчас самый читаемый писателе, на родине Стендаля и Флобера, статистика дает неумолимый ответ: Фредерик Дар, пишущий под псевдонимом и от имени комиссара полиции Сан-Антонио. Примерно за 10–12 лет он опубликовал 80 романов …

Одурачить отца было трудно. Он поднялся, ростом ничуть не выше сына, немного смешной в своем халате с крупным рисунком, но тем не менее полный достоинства. — Отлично. Тебе уже восемнадцать лет, и ты знаешь, что детей находят отнюдь не в капусте. Я тебя предупредил насчет женщин, не так ли? И не будем к этому больше возвращаться. Ее имя? Фредди почувствовал себя лучше. В какое — то мгновение он подумал, а не догадывается ли отец о том, что произошло на самом деле. Но раз он верит в любовное похождение …

— Пять виски! Он пил виски — следовательно, все вокруг тоже обязаны были пить виски. — Вы неправы, Фожер, — сказал Брунштейн. — Отсюда до Парижа пятьсот километров. Сидеть за рулем всю ночь… — Подумаешь, мне не привыкать, — сказал Фожер. — Я не знала, что вы уезжаете, — бросила Ева. — Вы много чего не знаете, дорогая. Серж устраивает маленький праздник в честь миллионного диска «Она сказала „да“», так что… — Вы очень устанете, — произнесла Флоранс Брунштейн. — Ну, если он и устанет, то не от вождения, …

— Расслабься… Через минуту ты будешь чист снаружи так же, как ты уже чист изнутри. Ведь крещение оказывает незамедлительный эффект, не зависящий нисколько от внутренней предрасположенности того, кто просит совершить таинство. Учитель надел байковые перчатки. — Прогни спину. Хорошо. Крещение обладает магической властью. Римские солдаты, почитавшие Митру, это хорошо понимали… Подними руки… Затем и христиане переняли этот обряд… Только они заменили кровь водой. Но тем не менее им понадобился крест. …

Улицы с одинаковыми домиками и палисадниками монотонно следовали одна за другой. Потом показались богатые, окруженные яркой зеленью виллы. Такси повер­нуло на частную дорогу, и Франсуа увидел в конце каш­тановой аллеи прекрасный дом. — Мы приехали, — сказал господин Скиннер. Франсуа и Боб вышли из машины. — Как здесь прекрасно! — сказал Франсуа. — Птицы поют. И столько зелени! В этот момент перед ними появилась немолодая дама, одетая в черное. — Это мой друг Франсуа, — сказал Боб. — А это гос­пожа …

Тут же висели шляпы с нацеленными на них искусственными мухами: если рыбак нацелился на ловлю форели, ему очень удобно снять со шляпы самую аппетитную муху и насадить ее на крючок. — Вам уже приходилось когда — нибудь рыбачить? — спросил торговец. — Начинать надо с короткой удочки и кухонных мух. Прежде чем вы научитесь забрасывать удочку, надо научиться наблюдать. Форель очень осторожная рыба. Она берет приманку аккуратно, на поверхности заметен только маленький круг, словно упала капля дождя. …

Тут же висели шляпы с нацеленными на них искусственными мухами: если рыбак нацелился на ловлю форели, ему очень удобно снять со шляпы самую аппетитную муху и насадить ее на крючок. — Вам уже приходилось когда — нибудь рыбачить? — спросил торговец. — Начинать надо с короткой удочки и кухонных мух. Прежде чем вы научитесь забрасывать удочку, надо научиться наблюдать. Форель очень осторожная рыба. Она берет приманку аккуратно, на поверхности заметен только маленький круг, словно упала капля дождя. …

Так вот. В прошлый понедельник, как раз когда мы садились обедать, папу позвали к телефону. Видел бы ты его в тот момент! Я думал, у него дым пойдет из ушей! Он кричал: «Я ему покажу! Звонить мне в такое время! За кого он меня принимает, этот фанфарон!» Да, именно фанфарон — папа иногда употребляет такие слова. Он временами так ругается, что приходится лезть в словарь, чтобы понять, что он имеет в виду… Короче, он вышел к телефону, а через час вернулся, улыбаясь до ушей. — Франсуа, хочешь побывать …

— Тюрбо [3] по-королевски, — говорит Жонкьер. — Лучшее, какое мне приходилось отведать, было в… Является Вильбер. Этот плюет на условности. На нем всегда один и тот же поношенный костюм, из карманов которого он извлекает ureptil, Diamicron, Pindioryl, pagulax, Bi muth, Primpiran. [4] Он продолжает ощупывать карманы. — Куда-то я сунул Dactila e? Он вставляет в ухо белую пробку слухового аппарата. — Не оставил ли я его в обед на столе? Подозрительный взгляд в сторону Жонкьера. Человек, который выпивает …

— Спасибо. — После завтрака мы вышли… Помнится, мне нужно было кое-кого повидать в министерстве. Потом прошлись возле Оперы. Вот, пожалуй, и все. Самый обычный вечер. — А как же припадок? — Это случилось уже под конец ужина. — Точно дату не помнишь? — Дату, говоришь? Заметив на столе записную книжку Флавьера, Жевинь принялся ее листать в поисках календаря. — Помнится, был конец февраля… из-за этой встречи в министерстве… Так, суббота была двадцать шестого февраля. Значит, это было двадцать шестое. …

Мы огибали состав, как вдруг я наткнулся на вытянутую руку Бернара. — Осторожно! Прямо перед нами медленно и угрожающе заскользила тень; постепенно замедляя ход, она нырнула в темноту, и оттуда раздался лязг буферов. — Ну вот, — спокойно заметил Бернар, — еще бы шаг… Хорошо, что талисман при мне… Вот черт! Кажется… Я почувствовал, что он шарит по карманам. — Жервэ, мой талисман… Я потерял его!.. Вчера вечером он еще был, точно был. Я же его трогал! Только этого не хватало! В полной растерянности …

— Пять виски! Он пил виски — следовательно, все вокруг тоже обязаны были пить виски. — Вы не правы, Фожер, — сказал Брунштейн. — Отсюда до Парижа пятьсот километров. Сидеть за рулем всю ночь… — Подумаешь, мне не привыкать, — сказал Фожер. — Я не знала, что вы уезжаете, — бросила Ева. — Вы много чего не знаете, дорогая. Серж устраивает маленький праздник в честь миллионного диска. Она сказала «да». Так что… — Вы очень устанете, — произнесла Флоранс Брунштейн. — Ну, если он и устанет, то не от вождения, …

Планер уже кружил над посадочной площадкой. В Сен-Пьере зажигались огни. В стороне моря краснело небо. Три недели в Париже, и сезон здесь кончится. Задуют не те ветры, возникнут не те потоки. Полеты станут рискованными. Нужно будет ждать весны. Ну и что? Отказаться от поездки в последний момент? Тогда против него восстанет весь клан Леу. Лучше смириться. Он пикирует, резко заваливается на крыло. Он наделяет эту искусственную птицу с полотняными крыльями своими нервами, мускулами, чтобы почувствовать …

Когда вскрыли завещание, выяснилось, что богатейший Марсо Лангруа не оставил мне и сантима. А вдобавок ко всему мое положение оказалось далеко не ясным. Кем считать в самом деле секретаря умершего писателя — уволенным или оставившим работу по собственному желанию? Если бы Элен не поддержала меня в эту минуту, еще неизвестно, что бы со мной вообще стало. Элен — это моя жена. Я женился в прошлом году. Но об этом я вам после расскажу. А сейчас… однако есть ли смысл наводить на вас тоску повествованием …

У мсье Луи хватило наглости заявить под конец: «Работа несложная. Просьба забрать все документы и отправить их по почте заказным письмом». В конверт еще был вложен путеводитель Шательгюйона. Стрелки, выведенные красными чернилами, указывали, как найти дорогу в «Тюльпаны». Однажды Г довелось проехать по городу. Это было во времена Моники. Г всё помнит, но у него нет времени предаваться пустым мечтам. Если он хочет за ночь добраться до Шательгюйона и устроиться там без лишнего шума, нельзя терять …

— Как в монастыре, — подсказывает господин Блеро. — Отнюдь. Скорее уж как в закрытом клубе. Да, вот именно! Мы все — члены некоего «Жокей-клуба», которые купили здесь участки за очень большие деньги, но только наш «клуб» устроен по-американски, то есть без снобизма, без великосветских условностей, без какой бы то ни было особой философской установки. Нас можно сравнить с поклонниками природы или какого-нибудь языческого божества. — Иными словами, вы стремитесь не к изоляции, а просто ищете себе …

…И вот она в купе своего любовника, объясняет ему все, что произошло. Особый упор делает на завещание. Если что-то случится с Эрбеном, ее тотчас заподозрят и конечно же легко доберутся и до него. Они пропали. Но Мюрер, кажется, не понимает. — Пожертвуешь деньги какому-нибудь благотворительному фонду, — говорит он. — Это будет воспринято очень хорошо. Никто не сможет обвинить тебя в корысти… и… как же они доберутся до меня? Ты же меня не выдашь? Жозиана ужасно разочарована. Мюрер ничего не хочет …

— Да выключи ты эту музыку! — Ну, знаешь, с меня довольно. Хочу и буду слушать! Он затормозил и остановился на разделительной полосе. Встревоженная, Вероника уменьшила звук. — В чем дело? — Похоже, у нас спустило колесо. Он заглушил двигатель. Машин на дороге стало поменьше. Справа на фоне неба выделялись горы Оверни. Должно быть, они находятся где-то между Тэном и Турноном. Дюваль закурил «Голуаз», вышел из машины и обнаружил, что левая задняя шина наполовину спущена. В ту минуту он подумал, что …

Убирает «Бириби» обратно в картотеку. Очень долго он носил книгу с собой в портфеле, с которым не расстается никогда. Ну и что! Сколько верующих носят в кармане молитвенник или крест на шее. Но с некоторого времени он изменил этой почти что религиозной привычке. Теперь он держит один экземпляр романа дома, другой в кабинете, остальные пылятся на полках книжных магазинов. Он проходит мимо. Бросает на них взгляд. Происходит как бы обмен знаками между заговорщиками или, скорее, любовниками, но в сущности, …

— Тебе не хочется пить? Шампанское стояло наготове в серебряном ведерке. Роже с победным видом извлек пробку и рассмеялся над испугом Мюриель: — Повторяю, она спит… Хоть из пушки стреляй! — И все-таки, ступай убедись! Сделай одолжение. Когда он исчез за дверью, Мюриель подсыпала в его бокал порошок, который принесла с собой. Он вернулся. Нагим он был хорош, как мраморная статуэтка. Какая жалость! Они весело чокнулись и снова улеглись в постель. Занятный парень — он был неутомим. Наркотик утихомирил …

— Все это, поверьте, абсурдно. Моя жена… Бедная Клемане, если бы она знала, что я подозреваю ее! Это лучшая из жен, лучшая из матерей. Впрочем, у нее есть свое собственное состояние. Чтобы она украла у меня тысячу франков! Это не-мыс-ли-мо! А мои дети! Они такие милые, оба! Раймонду двадцать два года. Он мог бы и развлекаться с друзьями, знаете, как это бывает… Но он — ничего такого. Прежде всего, денег я ему не даю. Это дело принципа. В воскресенье он занимается спортом. Этим утром он, по-моему, …

…Снова наступает день. Он для меня как узенькая тропинка на обрывистом склоне, ведущая в никуда. И так каждое утро. Пока я петляю по дороге на Изола, Эвелина… Кто знает, может быть, как раз сейчас она просыпается в объятиях какого-нибудь приятеля. Для нее все приятели, кроме меня! Массомбр не может следовать за ней повсюду, смешно об этом думать. Я ревную Эвелину, а Берта ревнует меня. Она не перестает себя спрашивать, почему я увиливаю каждый раз, когда речь заходит о нашем общем будущем. Марез, …

— Легко сказать, — бормочет Реми. — Вы в это верите, в эти его флюиды? — Ну да, верю… Доказательство налицо. — А отец? Он доволен? — Реми! Почему, когда вы говорите об отце, вы становитесь таким злым? Если бы вы знали… Он был так взволнован, что даже не мог поблагодарить. — А сегодня утром он был так взволнован, что даже не зашел взглянуть, как я провел ночь. А вы, Раймонда? Своей надушенной рукой она прикрывает ему рот. — Молчите!… Вы собираетесь говорить глупости… Мы получили указания. Мы должны …