Совершенное зрение без очков

Рис. 3. Моро с Филиппин.

Имея обычно нормальное зрение, все, возможно, стали миопиками, когда их снимали, за исключением того, что наверху слева, глаза которого закрыты.

До 1908 года в Соединенных Штатах от новобранцев требовалось нормальное зрение для службы в армии. В том году Баннистер и Шоу провели несколько экспериментов, из которых они постановили, что совершенно резкое изображение цели было не обязательным для хорошей стрельбы, и из этого следовало то, что острота зрения 20/40 (эквивалент в футах, в метрах это будет 6/12) или даже 20/70 только для целящегося глаза, было достаточным для того, чтобы создать дееспособного солдата. Это заключение не было принято без протеста, но нормальное зрение стало настолько редким, что, возможно, тем авторитетам показалось, что не было причин настаивать на этом, и стандарт зрения для принятия в армию, согласно тому, был снижен, до 20/40 для того глаза, что видит лучше, и 20/100 для того, что хуже, причем было далее постановлено, что рекрут будет принят, если, не сумев прочесть буквы на строке 20/40, он сможет прочитать буквы в строке 20/30.[5]

При первом наборе войск для войны в Европе всем известно о том, что эти низкие стандарты нашли слишком завышенными, и поэтому их очень свободно интерпретировали. Позже их понизили так, что человек мог быть «безоговорочно принят на общую военную службу» со зрением 20/100 в каждом глазу без очков, а в очках зрение могло быть до 20/40, тогда как для ограниченной службы было достаточно 20/200, при условии, что зрение одного глаза в очках достигало 20/40.[6] Еще 21,68 % всех освобождений от службы в черновом варианте, на 13 % больше, чем по одной какой-либо любой другой причине, были из-за дефектов зрения[7], тогда как после пересмотра стандартов эти дефекты так же продолжали составлять одну лидирующую треть освобождений от службы. Из-за них было 10,65 % освобождений, тогда как дефекты костей и суставов, сердца и сосудов составляли, соответственно, примерно на два и два с половиной процента выше.[8]

Больше ста лет медицина ищет какой-либо метод, который позволил бы проверить то, каким же образом цивилизация разрушает глаз человека. Немцы, для кого этот вопрос был военной значимости, потратили миллионы долларов на то, чтобы добиться хоть каких-нибудь предложений от экспертов, но безуспешно. И сейчас большинство знатоков офтальмологии признают, что методы, которые однажды отстояли свое право на то, чтобы считаться надежными для защиты зрения наших детей — сделали мало, либо же не сделали совсем ничего. Некоторые принимают более оптимистический взгляд по этой проблеме, но их заключения едва ли поддерживаются армейскими стандартами, о которых было упомянуто выше.

Преобладающий метод лечения, с помощью компенсирующих линз, обещал лишь малое: всего лишь помочь нейтрализовать эффекты различных состояний, тех, для которых они были прописаны. Как это делают костыли, то есть дают возможность калеке ходить. Также существовало убеждение в том, что очки иногда приносят заметный прогресс в улучшении этих состояний, но любой офтальмолог сейчас знает о бесполезности их использования в целях улучшения зрения. Если такое и имело место, то все равно подобное улучшение весьма и весьма ограничено. Что касается миопии[9] (близорукости), то здесь доктор Сидлер-Хюгуенин из Цюриха в красочной, недавно опубликованной заметке[10] выражает мнение о том, что очки и все методы от нашей команды, существующие на данный момент, «лишь немного полезны» в целях профилактики или улучшения аномалий рефракции или профилактики развития очень серьезных осложнений, с которыми зачастую их связывают.

Эти заключения основываются на изучении тысяч случаев из частной практики доктора Хюгуенина и клиники Университета Цюриха. Что касается одной группы пациентов — людей, связанных с местными образовательными институтами — здесь он констатирует то, что неудачные попытки там имеют место, несмотря на то, что все эти люди следовали инструкциям в течение нескольких …