Сингапур

Поднимаясь по ступенькам трапа в цепочке пассажиров, Тоболин в последний раз окинул тоскливым тоскливым взглядом ничем не привлекательное пассажирское здание в надежде увидеть в одном из засвеченных солнцем окон силуэт жены, помахать рукой. Увы, среди множества расплывчатых лиц, ее лица не смог рассмотреть. Чуть замедлил шаг, как будто бы только для того, чтобы вспомнить какую-то важную деталь, а может, мелочь в торопливых прощальных словах. Другим, впереди и сзади него поднимающимся по длинному трапу, видно, вспоминать было нечего. Насытившись московскими впечатлениями, в основном туристы, негрубо подталкивая друг друга в спины, спешили расстаться с этой землей. Им хотелось побыстрей почувствовать себя хозяевами положения, когда все поднесут, любую блажь удовлетворят, в конце концов, развалиться в удобных креслах, расслабиться, отдохнуть от экскурссии, беготни, отвлечься от всего чужого, пусть даже чертовски интересного.

Впереди, на три ступеньки выше Тоболина движется объемистый в форме квадрата невысокого роста мужчина. Шарообразная голова, как бы приставленная к короткой жирной шее, покрыта до красных ушей белой помятой панамой. Длинная навыпуск рубашка с расцветкой дикой африканской флоры, где не доставало лишь висящих на лианах обезьян, местами прилипая к потной спине, топорщилась, высвечивая темные влажные пятна. Из — под нее едва выглядывали широченные шорты с таким же украшением. По внешнему виду квадрат — стопроцентный турист с запада. Он вяло двигает толстыми кривыми ногами и, видимо, ни о чем, кроме банки пива не думает. А надо бы…Неожиданно откуда-то дунул случайный ветерок и панама-фью, поплыла парашютиком с верхотуры вниз, обнажив круглую, загорелую лысину. Кусок африканских джунглей встряхнулся и развернулся так шустро, протянув руки в сторону улетающей панамы, что поколебал всю цепочку людей на трапе. Тоболина кто-то толкнул в спину и, он неустойчиво покачнулся. Оглянувшись, увидел извиняющийся взгляд пожилой дамы. Чтобы обезопасить ее движение, Тоболин ступил в сторону и, уже будучи у самого входа в самолет, едва не наступил на туфельку стюардессы, стоящей бочком на краю площадки. Тоболин взглянул на нее, и в знак извинения пригнул голову. Стюардесса, высокая, исключительно стройная, египетского происхождения, на него не обратила ни малейшего внимания. Улыбка ни на секунду не покинула ее смуглого милого личика, а большие карие глаза смотрели на всех сразу, не выделяя никого в отдельности. Чувственные, ярко накрашенные губы пошевелились, открывая едва заметную белую полоску ровных, красивых зубов.

Тоболин, обделенный ее вниманием, с некоторым сожалением прошел мимо, вдохнув легкий аромат духов.

Оказавшись в прохладном межсалонном отсеке, Тоболин увидел другую стюардессу, не менее привлекательной той, что стояла на входе. Она помогала пассажирам отыскиватьть свои места. Тоболин определился самостоятельно, не прибегая к ее помощи.

Кресло оказалось крайним у прохода между рядами, устланного ярко-зеленой ковровой дорожкой. Среднее из трех было уже занято светловолосой, худощавой, приятной внешности женщиной. На первый взгляд она выглядела в его возрасте, возможно, чуть помоложе. Тоболин остановился напротив и взглянул на женщину просто так, безо всякой мысли. И, вероятней всего, занял бы свое кресло без каких-либо эмоций, если бы она не показалась ему более, чем странной. Странной своим безмолвно-застывшим состоянием. Как будто бы забыв, где она находится, принимала сеанс психотерапии от невидимого источника. Не очень большие глаза, с кажущимся безразличием ко всему вокруг, смотрели куда-то вдоль пассажирского салона. Тонкие руки с гладкой кожей, тронутой легким загаром, словно приклеенные, покоились на коленях. Когда Тоболин на неё взглянул, то ни одна черточка на ее узком бледно-матовом лице не пошевелилась. Возможно, в других обстоятельствах подобное откровенно плевое отношение к своему будущему соседу его немного возмутило бы, но сейчас Тоболин подумал о другом. Неподвижное состояние …